Евгений Сартинов - Кровная месть [СИ]
Чуть отдышавшись, Астафьев вернулся к квартире Наде, позвонил.
— Кто там? — испуганно спросила женщина.
— Это я, Астафьев. Откройте, пожалуйста.
Чувствовалось, что женщина была напугана всем происходящим.
— Что это было? — пролепетала она.
— Это были незваные гости, — ответил Юрий, и подбежал к окну. Он увидел, как в лабиринте многоэтажек стремительно удался красный «Фольксваген».
Тогда Юрий достал мобильник.
— Андрей Андреевич? Это Астафьев. Я нашел ту камеру Али. Если вам интересно, то приезжайте в Бирюлево.
Он продиктовал адрес.
— Да, кстати, тут, свежий труп, — Юрий вышел на лестничную площадку, около тела чеченца уже топтались два человека. Не обращая на это внимание, он задрал у покойника рукав, — все с тем же волком на плече.
Через два часа около особняка в Подмосковье остановилось такси. Юрий вышел из машины, глянул на телекамеру, расположенную над забором, помахал рукой. Через полминуты калитка распахнулась, в ней показался Расул, за ним Ренат, еще какие-то люди с кавказкой внешность. Астафьев успел заметить, что несколько из них были при оружии, а у одного из них, мелькнувших в глубине двора, в руках был даже автомат. Юрий кивнул Расулу на вылезшую из машины Надю, с ребенком на руках.
— Вы, кажется, жалели, что Али не оставил наследников? Вы ошибались. Это Надя, а это сын Али. Их надо укрыть на время.
ГЛАВА 22
Тем временем в районом отделении милиции шли первые допросы задержанных. Почему их было нужно допрашивать именно здесь, Ведяхин не понял, но об этом его попросил лично приехавший Жохов. При этом он предложил всем муровцам представиться именно операми местного отделения милиции.
Самым крепким орешком, как и ожидалось, оказался Симкин. На все вопросы он только скалил в перекошенной улыбке свои редкие зубы, при этом морщинистое лицо его делалось похожим на морду шорпея.
— Не кати зря колеса, начальник. Ничего я говорить не буду, — заявил он сразу.
И Ведяхин был готов поверить ему. К этому времени он достаточно ознакомился с биографией своего «крестника». Бывший спортсмен, стайер, и мастер спорта по скалолазанию, тот родился и вырос на Кавказе, так что когда в девяносто первом его посадили за пьяную драку, с ножевым ранением, он достаточно быстро освоился в криминальной среде и близко сошелся с осетинами, братьями Гасаховыми. Через два года, когда все трое вышли, они уже пошли на более крупные дала, но снова неудачно. Пару раз они успели ограбить на Ростовской трассе большегрузные автомобили, но потом влетели в засаду, устроенную ментами, и сели уже серьезно. Симкин получил червонец, остальные по восемь лет. Очередная амнистия в прошлом году подровняла их срок, и на волю они вышли почти одновременно. Так что все трое снова встретились в Москве, и уже здесь начали крутить свои криминальные дела. До времени им везло, особенно повезло, когда Симкин встретил своего друга по отсидке Ваньку Фомичева. Узнав о нынешнем промысле Фомки, Симкин быстро понял, что тут можно хорошо поживиться. К его удивлению, уперся сам Фомка. Он лепетал про то, что завязал, потом нес какую-то ересь про неземную любовь к подруге жизни, и наотрез отказывался рисковать своей свободой. Но Симкин умел говорить. Сочные картины возможного обогащения с последующей процедурой купания любимого человека в роскоши заставили Фомичева сдаться. Но он поставил непременное условие: все ограбления должны проходить не ранее, чем через месяц, после окончания армянами работ по установки дверей. Фомка, большой специалист по вскрытию всевозможных дверей, даже проинструктировал Симкина, как уродовать замок, чтобы отвести от него подозрение. Сначала он и в самом деле свято выполнял его наставления. Но потом, начал лениться, да и обстановка при краже не способствовала вдумчивому ковырянию в уже открытой двери. Нужно было, как можно быстрей выносить товар и делать ноги.
После трехчасового допроса Олег сдался, и велел увести Симкина. С усталым видом он сидел в чужом кабинете, когда в него сначала заглянул, а потом вошел Шалагин.
— Ну, как дела, сирота?
— Почему сирота? — не понял Олег.
— Да, в чужом хозяйстве, да на чужого дядю батрачите.
— Да, кстати, а что за конспирация-то, я не пойму?
Подполковник пожал плечами.
— Комитетчики так попросили. Они там всей гурьбой навалились на этого чеченца из «Кавказа». Что им от него надо не знаю, но и они все тоже канают под местных оперов.
А в соседнем кабинете действительно шла большая игра. Вадим Шатаев смачно изображал не очень умного, но напористого опера.
— Ты мне тут туфту не гони! — Орал он на вспотевшего кавказца. — Не знал он, что кассовики левые! Так тебе без документов их и продадут!
— Мамой клянусь, не знал, — стучал себя кулаком в грудь кавказец. — Они обещали потом их подвести, сказали, что они в дороге застряли.
— Слушай, как тебя там — Вахид? Так вот, Вахид. Ты эти сказки в суде расскажешь.
Он откинулся назад, на спинку стула, и самодовольно начал рассказывать.
— Ты, что думаешь, мы тебя так просто взяли? Мы за этими жоржиками три дня следили. Чуть, было, в кафе их не взяли, да чуть опоздали, зарезали они парня, наводчика, успели. Ну, им же хуже будет. Еще статью на себя навесили.
Тут в кабинет вошел Жохов. На нем был несколько мешковатый китель майора, и он начальственным тоном обратился к подскочившему с места Шатаеву.
— Ну, что тут у тебя, Вадим?
— Да, в несознанку играет гражданин. Говорит, что не знал, что кассовики ворованные.
— Кто такой? — спросил Жохов, беря протокол допроса.
— Азаев, Вахид.
— Чеченец?
— Карачаевец я, карачаевец, — торопливо зачастил Вахид.
— В Москве живете?
— Да, у меня тут бизнес, — подтвердил кавказец. — Я честный бизнесмен, я все делаю по закону, плачу налоги.
— Какой?
— Что какой?
— Бизнес какой?
— Две закусочных и магазин.
— Судимости?
— Не было, я честный бизнесмен.
Вахид прижал к груди руки.
— Я не знал, ей богу не знал, что это все ворованное. Мамой клянусь! Отпустите меня.
— Ну, счас! — полковник заржал. — Легко хочешь отделаться. Посидишь ночь в обезьяннике, почувствуешь, что такое сидеть в тюряге.
Жохов отвернулся к Шатаеву.
— А так, можешь оформить ему подписку о невыезде. Хрен он от своего магазина сбежит.
Пока комитетчики ломали комедию, Шалагин и Ведяхин ломали голову над тем, как им расколоть Симкина. Как раз зашел Жохов. Увидев полковника в таком наряде, Шалагин удивился.
— Вас что, Андрей Андреевич, понизили в звании?
— Понизят, если мы не сыграем все, как надо, — ответил тот, стягивая китель. — Ну, что, молчит ваш этот скалолаз?
— Как полено папы Карло.
— Ну, обстругайте его получше, может и заговорит.
Дверь открылась, и в кабинет робко заглянул истинный его хозяин, Сергей Котелевский.
— Вот вы где. А там вас этот ищет.
«Этим» оказался Василий Николаев.
— Ну, что? — в два голоса спросили его коллеги.
— Есть! — ответил Василий и показал завернутый в носовой платок пистолет. — Далеко он его, гад, закинул. Еле нашли.
— Давай, вези его на экспертизу, может, хоть с этим его прижмем, — велел Шалагин. — А ты, — он повернулся к Ведяхину, — займись его квартирой.
ГЛАВА 23
Звонок Ольги настиг Астафьева в кабинете Жохова. Они уже в который раз просматривали найденную в видеокамере Али пленку. Собственно, всех интересовала только первая ее часть, а не умильные кадры первых шагов черноглазого Месхи. Снимали явно где-то за городом. Вот автомобильная стоянка, подъезжают машины одна за одной. Автомобили были самые разные, мелькнула даже одна «десятка», но в основном были иномарки, и все довольно дорогих марок. Это явно была какая-то встреча кавказской диаспоры. Все приезжающие были выходцами с Кавказа, но все хорошо и дорого одеты. Первым в кадре появился уходящий от автомобиля, из которого велась съемка, сам Али. В живом виде Астафьев видел его впервые, так что он сразу оценил и высокий рост, и широкие плечи, и какую-то удивительно гордую посадку головы ювелира. "А, красивый парень", — подумал он, и сразу вспомнил Надю, так сильно запавшую на этого кавказца. В один из моментов Юрий опознал еще одного человека.
— О, сам Ахмад Шакир!
Взглянув на напрягшееся лицо Жохова, Юрий пояснил: — Турецкий миллиардер. Я вам про него уже рассказывал. Занимается продажей золота по всему миру. Его магазины открыты по всем европейским столицам. На банкете у озера он был фигурой номер один. Кстати, именно он там сидел, и мило беседовал не с кем иным, как с самим Хаджи.
После этого место съемки сменилось. Пошли кадры, увидев которые Юрий не мог не воскликнуть: — Ба, знакомые все места! Это же тот самый ресторан "Озерный рай". Вот этот понтон, вот сам ресторан. По стоянке я его и не опознал.
